"Надо признать полный параллелизм ситуации 1945 года и нынешнего. До тех пор пока весь мир не объединится, чтобы разбить режим, как объединился тогда, мира не будет. А Запад боится идти на риски, боится антагонизировать ядерную Россию. Его стратегия, как бы это цинично ни звучало, в том, чтобы не дать России победить — но одновременно решительной победы Украины с разгромом России Запад тоже не хочет. По сути проблему решит только полный и безоговорочный разгром России, сопоставимый с разгромом Германии в 1945 году, но Запад боится себе в этом признаться.
Это все равно, как если бы Запад сказал себе в 1944 году: "пусть Гитлер уйдет из Советского Союза и освободит другие земли, но оставим ему границы Рейха, плюс, возможно, Богемию и Австрию, забудем геноцид евреев и будем жить как раньше". Но «как раньше» уже не будет, откатиться до прежнего уровня невозможно. У Запада нет даже мысли, что нужно уничтожить сам Рейх — я говорю здесь не об уничтожении России, а об уничтожении режима, чтобы лишить его возможности снова атаковать и снова угрожать миру.
— Причем смерть Путина не гарантирует смерть режима.
— Ни поражение России в Украине, ни смерть Путина, ни просто его уход — не означают изменения режима. Это одно из печальных умозаключений, к которым я пришел по итогам года войны. В России выросла новая — очень наглая, зубастая элита. Люди, которые уже умеют жить под санкциями, натренированные.
Более того, вероятное поражение России только укрепит режим. Пропагандисты будут говорить: «мы противостояли всему миру, коллективному Западу, мы выстояли, наши бойцы — самые доблестные». Будет такая большая Сербия — она же тоже очень обижена. Уж насколько она меньше страна и насколько ближе она была интегрирована с Западом, но тоже не может простить натовскую операцию 1999 года. И Россия будет еще одной страной с недобитой армией, ресентиментом и веймарским синдромом поражения. Какое бы мирное урегулирование ни было достигнуто, без радикального переформатирования России и режима — это будет очень опасная сила в мировой политике.
— Что должно произойти, чтобы страна перестроилась?
— У меня есть представление об идеальной конечной ситуации. Но я совершенно не представляю, как к ней можно прийти. Помните, как в послевоенной Германии было пять «де» — денацификация, демилитаризация, демократизация… России нужно то же самое: депутинизация, денацификация, демилитаризация — должен состояться окончательный разгром российской армии, чистка, наказание людей, виновных в военных преступлениях. Обязательно должна произойти денуклеаризация, потому что пока у России в руках будет ядерный потенциал, эта страна будет опасна для мира. Необходима деимпериализация — Россия должна законодательно отказаться от своих имперских замашек в отношении Казахстана, Молдовы, стран Балтии, всего постсоветского пространства. Мне еще кажется, что должна произойти демосковизация России, декремлинизация. Столицу надо из Москвы выводить.
— Куда бы вы ее поместили?
— Был конкурс в Музее архитектуры, лет десять тому назад, когда там была прежний директор Ирина Коробьина. Студенты МАРХИ сделали интересный проект «Движущаяся столица России», в котором посадили правительство в поезд. Потому что практика показывает, что где правительство, там и благодать. Куда приедет поезд, там и будет проливаться благодать. Приехал в Пермь — значит в Перми благодать, приехал на станцию Зима — значит, на станции Зима.
Это шутка. Но я вижу, например, Казань перспективной столицей, Москва должна ей вернуть долг. Потому что именно к 1552 году, ко взятию Казани, я возвожу образование российской государственности и начало Российской империи. К пересечению русскими Волги, когда началось неостановимое растекание России по евразийскому пространству. Екатеринбург — тоже хороший вариант, близко к центру России, становому хребту Урала.
Проблема в том, что Россия — единственная промышленно развитая страна, член Совбеза ООН, обладатель ядерного оружия, которая управляется из средневековой крепости. Они смотрят на мир из-за кремлевских зубцов: как Иван Грозный, как Сталин. Общаются с призраками.
Хорошо, если бы у нас правительство и кремлевские обитатели сидели не в Кремле, а хотя бы в Барвихе. Постройте там себе стеклянные кубы, будет сосновый лес за окнами — вот там живите, и чтобы люди вокруг ходили и смотрели, чем вы там занимаетесь. Как пространства немецкой власти, начиная с Рейхстага, который Норман Фостер накрыл стеклянным колпаком, и можно ходить под этим колпаком и смотреть, как проходят заседания Бундестага.
Или как Саакашвили поставил в Грузии стеклянные полицейские участки, потому что власть должна быть прозрачной. Этих ребят в Москве надо посадить в такие же стеклянные аквариумы. У нас сейчас ситуация паноптии, когда государство на нас смотрит недремлющем оком, а должно быть наоборот, прозрачность. И потому их надо вытащить из Кремля и разбросать по России. Это идеальное конечное состояние, после которого Россия может пересобраться для существования в XXI веке. Но сначала должны произойти какие-то катастрофические изменения, чтобы реализовались эти семь или восемь «де-», от депутинизации до демосковизации."
Большое интервью для Republic с Фарида Курбангалеева
https://republic.ru/posts/107945