Ирина Говоруха
Город Бахмут был удобным и комфортным для жизни. Окрашенным естественными красителями: стены – куркумой, трава – шпинатом. А еще тихим, солнечным, подсоленным. На въезде – лозунг о том, что город открыт для добра. Чуть дальше – гибкая речка. Журчит и упирается в пышные берега. Жирные почвы. Полосы полей, отрезанные на глаз. Шипящее вино. Розы, среди которых «пасутся» три лохматых медведя. Далее слоненок, жираф и динозавр. Казак с солью.
Город по праву считался одним из лучших в Донецкой области. Место для тихого и счастливого бытия. Здесь и керамика, и стекло, и черепица, и цветные металлы. Мельницы, пекарни, алебастр, гвозди, стекло. Проживали украинцы, россияне, белорусы, армяне, евреи и цыгане. Ярмарковали. Пили кофе в цветочном кафе среди деликатных роз и эустом. Рожали и воспитывали детей. Берегли уездное прошлое.
Теперь Бахмут превратился в чистилище. Поруганные здания, замордованные улицы, надломленные дороги. Дома с открытыми окнами-ртами, из которых льется огонь-сукровица. Провалившиеся крыши. Деревья, словно огрызки простых карандашей. Казалось, их допрашивали и применяли особо жестокие пытки. Винегрет из бетона, деревьев, людских пожитков. Ни тебе легкомысленного солнца, ни пения скворцов, ни засаженных картошкой огородов. Беззаботных качелей, скамеек, цветников. Только взрывы-пощечины и удары плетьми. Рана на ране. Куда ни глянь – оставленные гостиные и летние кухни. Отложенные мечты, замыслы, затеи. Лишь кое-где синеют чьи-то ворота и чудом уцелела медуничная голова.
Рассказывают жители Бахмута:
«Сын сразу записался в ряды ВСУ, а нас с мужем вывез в Черкасскую область. Собирались на два-три месяца, поэтому пожитки уместились в две сумки. Накануне сделали в квартире отличный ремонт, приобрели новую технику, готовились к пенсии. Сначала в доме провалилась крыша, дальше лестничные марши (соседей эвакуировали на ремнях), в последствии – пожар. Наше жилище сгорело дотла.
«Дом моим родителям подарили на свадьбу. В нем родилась и выросла я. Мама с парализованной бабушкой прятались в нем до февраля. Выжили благодаря украинским военным. Те квартировались неподалеку и делились продуктами, лекарствами, водой. Мама ежедневно повторяет, что не сожалеет об имуществе. Жаль наших лучших ребят. Дома как-нибудь отстроим, а украинских сыновей не вернем».
«В селе под Бахмутом в начале сентября в одно мгновение погибло пять человек. Люди собрались во дворе, чтобы попрощаться и попрощались навсегда. Среди них была хорошая знакомая: мама троих детей. Старшей девочке сказали о ее гибели через неделю, младшему четырехлетнему не сообщили до сих пор».
«Мало кто знает, что в Бахмуте есть своя «Стена плача». В годы Второй мировой в алебастровых штольнях было замуровано около трех тысяч людей. Кого похоронили живьем, кого отравили газом. Умирали стоя, спина к спине. Стена плачет до сих пор. Рашисты на месте трагедии устроили тир».
«У меня трое детей. Об отъезде не думали, пока ракета не пролетела над головой и не прошила дом на улице Василия Першина. Я как раз заложила белье в стиральную машину, вышла во двор и рухнула в цветник. Сейчас проживаем в Полтавской области. Не сдаемся. Объединились семьями и открыли кафе "Шафран". Печем хачапури, варим супы, солянки. Правда, перед Пасхой - особо невыносимо. Там остались могилки наших родных. Кто за ними присмотрит?»
«В тот день в Бахмуте раздался громкий взрыв, и мой семилетний ребенок очень испугался. Несколько часов вообще не разговаривала. Впоследствии на фоне стресса развилась астматическая одышка, поэтому были вынуждены покинуть город. Через несколько месяцев узнала о своей беременности. Так получилось, что первый ребенок родился в 2014 году, а второй - в 2023. Обе дочери – дети войны.»
«Думали, уедем на неделю-другую, а вышло на всю жизнь. Вернулись в августе забрать самое дорогое: пожилую собаку, за которой присматривал сосед, четырнадцать кустов орхидей, детские фото. Собака на новом месте затосковала и вскоре умерла. У коллеги не смогла приспособиться мама. Женщина всю жизнь проработала на железнодорожной станции, неплохо перенесла дорогу (путешествовали поездом), но по прибытию приуныла до полной остановки сердца. Это одна из причин почему пожилые люди до последнего остаются в Бахмуте. Они как старые деревья: в новой почве не приживаются».
«Я помогала перевозить бабушку. На ее глазах снарядом убило дочь и внучку. Старушка сейчас в больнице. Не понимает, зачем ей жить дальше. Молится, чтобы следующая пуля прилетела за ней».
«До войны я имела все: собственное жилье (дому больше ста лет), бизнес под названием «Сашкин лес» (выращивала грибы вешенки). Воспитывала особого ребенка. Лишь месяц назад дочь перестала лезть под кровать, услышав гул пассажирского самолета. Перед отъездом (в апреле прошлого года) набрала ведро горячей воды, прогрела землю и посеяла бархатцы. Соседи говорили – расцвели. Все время мечтаю вернуться. Смысл моей жизни в Украине».